Попытка стилистической дифференциации старославянизмов и русизмов

Этапным для разделения старославянского и древнерусского языков стал 18 век. Именно с этого периода мы можем говорить о первом научном анализе исконно русского и старославянского пластов в литературном языке, о попытке не просто дать им оценку, но и предложить практические рекомендации по использованию элементов одного и другого языка в новом русском литературном языке. Таким сочинением будет "Предисловие о пользе книг церковных в российском языке" М.В.Ломоносова, написанное в 1758 году. Ломоносов в первую очередь обосновал ценность многовекового сосуществования русского и старославянского языков для обогащения собственно русского языка. Так, говоря о литературном языке немецкого народа, Ломоносов отмечает, что в период существования богослужения только на латинском языке (чужом для немцев) собственно немецкий язык был "убог, прост и бессилен", а "как немецкий народ стал священные книги читать и службу слушать на своем языке, тогда богатство его умножилось и произошли искусные писатели".

Ломоносов предлагает "теорию трех штилей" - высокого, посредственного и низкого, отличающихся именно степенью взаимодействия в них старославянизмов и русизмов. В штиле высоком, где "российский народ преимуществует перед многими нынешними европейскими", предлагается использовать славянизмы из книг церковных в сочетании с теми элементами, которые употребимы в обоих наречиях. Штиль средний должен состоять преимущественно из "российских речений", слова старославянские в нем употреблять можно, но с большой долей осторожности, "чтобы слог не казался надутым". В низком же штиле Ломоносов предлагает отказаться от старославянизмов. Все три штиля разграничиваются в литературе - высоким пишется ода и трагедия, средний доминирует в театральном сочинении, потому что в драме "требуется обыкновенное человеческое слово", а низкий предлагается для комедии, эпиграммы.

Гениальность Ломоносова сказалась не только в том, как точно он нашел применение старославянизмам в русском языке, но и как он смог их применить в собственном творчестве. К примеру, в его "Оде на день восшествия на Всероссийский престол Её Величества государыни императрицы Елизаветы Петровны", написанной, естественно, высоким штилем, Ломоносов употребляет явный русизм лишь единожды: "...каких зовет от стран чужих". Конечно, с точки зрения историка русского языка, в ней будет очень много элементов, свидетельствующих об ориентации именно на русский, а не на старославянский язык. К примеру, не старославянское происхождение имеют союз "когда" и местоимение "который"; структура связи предложений между собой не такая, как в старославянском языке. Но Ломоносов удивительно точно употребляет слова именно с рассмотренными нами старославянскими приметами, отказываясь от употребления русизмов. В оде мы можем встретить "брег", но не "берег", "кротко", но не "коротко", "престаньте", но не "перестаньте" и многие другие старославянизмы. Если же рассмотреть произведение, написанное в другом штиле - "Гимн бороде", то мы наблюдаем преимущественное употребление русизмов: "борода", "уродливый", "волосы", "золотая". Правда, без старославянизмов в этом стихотворении Ломоносову не удалось обойтись: он не нашел аналога "рожден" (русизм "*рожен" утрачен в литературном языке), употребил яркий старославянизм "суеверы" в значении "раскольники", множество слов с суффиксом "ств", не говоря уже о том, что по синтаксическим особенностям "Ода на день восшествия..." и "Гимн бороде" аналогичны. И тем не менее мы можем говорить о том, что теория Ломоносова - первая теоретическая попытка обосновать стилистическую разницу в употреблении русизмов и старославянизмов.

Язык Пушкина и использование в нем старославянизмов и русизмов

Современный русский язык связан у нас с именем А.С.Пушкина. Именно его мы считаем создателем русского литературного языка, именно его творчество стало основой для современного состояния литературного языка, который мы используем и по сей день. Именно язык Пушкина положил начало современному разграничению старославянизмов и русизмов в русском языке. Пушкин видит слова с приметами старославянизмов в русском языке и может их использовать в высоком стиле речи. Например, в программном стихотворении "Пророк" 101 знаменательное слово. Из них 17 местоимений в разных формах (среди них абсолютный русизм - слово "я", но следует заметить, что "аз" для языка 19 века было бы уже совсем анахронизмом), среди остальных слов мы находим как минимум 30 с приметами старославянизмов. Среди них неполногласные "глас" и "влачился", слова с приставками "воз-" "воззвал" и "восстань", форма "виждь", старославянские по грамматической структуре образования "мудрыя" и "гад" (последнее - старославянская форма родительного падежа множественного числа), слова, принадлежащие к старославянской по происхождению лексике, - "пророк" и "серафим". Но, в отличие от од Ломоносова, стихотворение Пушкина в основе своей русское, построено на принципах русского синтаксиса, с русским, а не старославянским построением фраз. Обилие старославянизмов - лишь стилистический прием, а не строгое следование высокому штилю, предписанное Ломоносовым в 18 веке.

Пушкин начинает использовать слова с приметами старославянизмов в обыденной речи, вставляет их в контекст живого русского языка. Если Ломоносов и его современники следуют традициям предшествующих веков, употребляя старославянизмы в одном стиле - высоком, а русизмы в другом - низком, то Пушкин перестает видеть в слове еще и стилистический оттенок, вносит старославянизмы в обыденный стиль речи. В результате употребление слова с приметами старославянизма уже просто не заметно, ибо специального выделения слова даже стилистически нет. К примеру, в "Отрывках из путешествия Онегина" мы читаем "...язык Италии златой", но никаких признаков высокого стиля здесь нет. Употребление неполногласного сочетания обусловлено нуждой поэтического ритма. Пушкин может употребить старославянизм иронически ("Мечты, мечты! Где ваша сладость?/ Где, вечная к ней рифма, младость?" - "Евгений Онегин", глава 6). Употребляя слова с приметами старославянизмов в нейтральном стиле, Пушкин заставляет читателя переосмыслить свое отношение к этим словам, как бы заново вводит их в русский литературный язык. Известная цитата "Зима! Крестьянин, торжествуя,/ на дровнях обновляет путь..." представляет новое употребление слова "торжествовать", старославянизма по своим признакам, но внесенное в новый, обыденный контекст речи. В произведениях Пушкина мы находим употребление старославянизмов в стиле возвышенном, но и в нейтральном стиле они встречаются достаточно часто, указывая на их вхождение в литературный язык.

В качестве примера можно привести поэму "Медный всадник". Две линии поэмы - Петра и Евгения - представляют две стилевые доминанты, высокий стиль характеризует повествование о Петре, нейтральный, даже сниженный - о Евгении. Повествование о Петре сопровождают старославянизмы "блат" (=болот), "полнощных стран", "град Петров", "огражденная скала". В повествовании, связанном с линией Евгения, встречаются слова "молодой", "здоров", "берег", "воротился", но эти слова не определяют для Пушкина "низкий" стиль. Это слова современного для него русского языка, тогда как "младой", "здрав", "брег" имеют черты и устаревших, и нарочито возвышенных. Вместе с тем в повествовании о Евгении можно увидеть "препоручу" с старославянской по происхождению приставкой или "возвратился", "чужд" и "влачил". Для нас с вами эти примеры - свидетельства перестройки в русском литературном языке отношений к старославянизмам, начало нового этапа в их сосуществовании с русизмами.