Вопрос 11. Постклассическая этика.

Немецкий мыслитель Артур Шопенгауэр (1788-1860) отверг многие установки классической философской традиции, особенно представление о том, что нравственность формируется на основе разумности. Интересуясь, прежде всего человеческой субъективностью, он исследовал неисчерпаемость психики, приоритетность волевого ее компонента, значимость интуитивных, импульсивных элементов духовного опыта.

Основная философская идея Шопенгауэра (выраженная и в названии его главного произведения - "Мир как воля и представление») касается различения двух миров: пространственно-временн6й области явлений, представлений и особой сферы воли, не соотнесенной с пространством и временем, неизменной, тождественной самой себе, свободной в своих проявлениях. Как и у Платона, «настоящим» оказывается один из них - таинственный, непостижимый мир воли, трактуемой как «слепое стремление к жизни», ничем не обусловленное, иррациональное «хотение», пронизывающее собой все, в том числе человека. То, отдаляясь то, возвращаясь к этой идее, этические размышления Шопенгауэра, так или иначе, оказываются с ней связанными.

Модифицируясь на "человеческом уровне», воля порождает такие побуждения как эгоизм, злоба и сострадание. Последнее, а вовсе не стремление к счастью или выполнению долга, составляет основу морали. Сострадание содержит в себе некий мистический компонент (сострадание «процесс изумительный и, более того, таинственный. Это поистине мистерия этики, ее первофеномен и пограничный столб»), но, вместе с тем, возникновение его естественно, т.к. все люди обречены на страдания (результат вечной неудовлетворенности воли), дающие возможность ощутить боль другого. Победить эгоистические ориентации, побуждаемые волей, и преодолеть страдания можно только путем отказа от воли к жизни, выбора позиции недеяния, ведущей к возможности нирваны. В этих «восточных мотивах» Шопенгауэра явно обнаруживается пессимистический контекст его этических размышлений: жизнь, по сути, оказывается ожиданием смерти.

Шопенгауэр предлагал этике иные, по сравнению с классической европейской традицией, ориентиры, выступая против всевластья разума и авторитета общезначимого, подчиняющего и обезличивающего Индивида. Пафос утверждения индивидуальности был подхвачен соотечественником Шопенгауэра, оказавшимся более последовательным и радикальным "сокрушителем устоев".

Фридрих Ницше (1844-1900), произведения которого обладают почти мистической притягательностью для читателей с самыми разными взглядами, всегда, вероятно, будет оставаться фигурой странной, однозначно не разгадываемой. Существует особая проблема адекватности восприятия его идей, которая, так или иначе, затрагивается в большой по объему и весьма разнообразной по содержанию, стилю и степени изощренности исследовательской литературе. Не имея возможности охарактеризовать ее даже в самом общем Биде, нужно все же отметить, что особый, непривычный угол зрения, под которым Ницше рассматривает привычные вещи, проявляется в уникальной стилистике его сочинений. Причудливость и даже "невменяемость" стиля, обрекающая читателя на особый ритм мышления, как бы спотыкающийся на постоянных противоречиях и парадоксах, невольно вызывает подозрение в розыгрыше.

Невозможно закрепить за Ницше любую из демонстрируемых им масок, уловить с достаточной определенностью черты его собственного «лица», вообще утвердиться на какой-нибудь устойчивой почве, не рискуя «нарваться» на очередную «провокацию», - все это расшатывает привычное, комфортное "поле мысли" и побуждает к самостоятельному исканию смысла вне общезначимой системы координат, на свой страх и риск.

Предлагаемая Ницше «переоценка ценностей» направлена, прежде всего, на высвобождение творческой энергии личности, сметающей на пути экспансии своего «я» все устоявшиеся стереотипы, предписания разума, запреты и общезначимые императивы. Для того, чтобы стать полноценным («тотальным») человеком, максимально реализовавшим свою волю к жизни, необходимо, в частности, встать «по ту сторону добра и зла», «превратить мораль в проблему». Имморализм Ницше не может, конечно, уничтожить моральное сознание как таковое: «мы должны освободиться от морали... чтобы суметь морально жить»; он предполагает отрицание традиционных, христиански ориентированных, навязываемых извне нравственных ценностей для «освобождения жизни». Но даже такая новая мораль, мораль «сверхчеловека», отвергшего «умертвляющий жизнь» разум и избравшего силу, мощь высшей добродетелью, не выступает у Ницше в качестве приоритета. Провозглашая примат эстетических ценностей над моральными (поскольку искусство более соответствует включению человека в живой, нерасчлененный поток жизни), Ницше обозначает свою позицию как «эстетический имморализм».

Намеченные Шопенгауэром и Ницше ориентации (сомнение в «этических способностях» разума, первостепенная значимость индивидуального, субъективного в противовес общезначимому, стереотипизированному) предваряют этические искания ХХ - го века и во многом определяют их новый, нетрадиционный облик. В русле идей "философии жизни" оформляется самое, пожалуй, влиятельное духовное движение столетия· - экзистенциализм.