Естественно-научная и гуманитарная стратегии в психологии

Мы придерживаемся идеи единства психологии как науки — несмотря на многообразие решаемых ею проблем и весьма различающиеся друг от друга подходы к их решению. Однако далеко не все психологи разделяют подобное мнение. Многие считают, что существуют две разные психологии: психология как естественная наука и психология как гуманитарная наука. Соответственно различаются предметы и методы этих наук. В данном параграфе мы попытаемся понять, откуда возникла эта идея и какое современное оформление она имеет.

Идея разделения психологии на две разные науки, каждая из которых имеет свой предмет и свою методологию, возникла в конце XIX в. в работах немецкого философа и психолога Вильгельма Дильтея {Dilthey, 1833— 1911). Одну психологию В.Дильтей назвал объяснительной, понимая под ней современную ему интроспективную экспериментальную психологию в варианте «физиологической психологии» В. Вундта. Подобно физиологическим наукам, эта психология стремилась изучать явления сознания путем расчленения их на простейшие «атомы» (элементы) и последующего синтеза из этих «атомов сознания» (чаще всего таковыми назывались простейшие ощущения) более сложных, высших сознательных явлений. При этом считалось возможным найти и законы, управляющие соединением душевных элементов. По своей методологии эта психология близка к естественным наукам, в которых преобладает номотетический (т.е. законополагающий) подход[1].

Другая психология, которую В.Дильтей считал необходимым создать, была названа им описательной. В качестве своего предмета она полагала целостную душевную жизнь, в том числе в ее высших проявлениях, недоступных экспериментальному изучению. Методы такой науки — описание и понимание душевной жизни индивида в ее целостности, уникальности и смысловой связи с ценно-71 стями культуры. Для такой психологии характерен идеографический подход, как и для других наук о духе, например истории.

В XX в. эта идея двух психологии становится очень популярна и обсуждается фактически до сих пор как возможность сосуществования естественной и гуманитарной стратегий исследований в психологии. Рассмотрим, по каким возможным основаниям они разводятся психологами, придерживающимися подобной точки зрения. При этом мы опираемся на идеи М. М. Бахтина [6] и наши предыдущие работы [111].

Согласно М.М.Бахтину, естественно-научный подход к человеку предполагает рассмотрение его как «вещи», тогда как гуманитарный ориентирован на изучение человека как «личности». Это означает, что в первом случае игнорируется субъектность человека. Он рассматривается как пассивный объект исследования, который можно изучать отстраненно, не вступая с ним во взаимодействие, более того, желательно устранить любое влияние на испытуемого в процессе его изучения. При этом считается возможным прогнозировать поведение человека, другими словами, исследователь, ориентированный на естественные науки, придерживается принципа причинного детерминизма. Главным предметом его интереса являются общие законы существования «вещи», а уникальная неповторимость ее существования игнорируется.

Напротив, гуманитарно ориентированного психолога интересует другой человек как личность, познать которую (раз он не «безгласная вещь») можно только диалогическим путем. Она постоянно изменяется, развивается (в том числе благодаря диалогам с ней психолога) и ведет себя весьма непредсказуемо. При этом в процессе диалога с ней психолог-гуманитарий не только не может элиминировать (вывести за скобки, игнорировать) себя как наблюдателя: в процессе взаимодействия с другим человеком он также изменяется и развивается. Наконец, в центре внимания психолога-гуманитария стоит не столько то, что роднит одного человека с другим (общее), сколько уникальное и неповторимое в личности.

Соответственно предмету различается и методология двух типов психологического познания. В естественно-научной психологии преобладает объяснение (подведение наблюдаемого факта под общий закон), в гуманитарной — как метод постижения субъекта — предлагается понимание. Причем под этим последним подразумевается не понятийное, рациональное понимание, которое имеет место и в естественно ориентированной психологии и естественных науках вообще (предполагающее также «подведение под общее правило», формулируемое с точки зрения господствующих в обществе ценностей, т.е. оценку на основе имеющегося в обществе образца), а, как правило, понимание как вчувствование, интуитивное схватывание уникального душевного склада другого че- 72 ловека.[2] При этом подчеркивается, что в отличие от монологического объяснения понимание всегда диалогично.

Следует также упомянуть, что если для естественно-научной психологии более характерен принцип элементаризма (стремление расчленить изучаемую реальность на элементы как части целого и затем собрать из выделенных элементов целое), то для гуманитарно ориентированной психологии более характерен целостный подход, направленный на понимание и описание душевной жизни во всей ее полноте — так, как это представлено у великих писателей и философов.

Как конкретно проявляются вышеперечисленные различия в двух стратегиях в психологии, можно увидеть на примере двух одновременно возникших во второй половине XX в. направлений — гуманистической психологии и когнитивной психологии (см. главу 4). Они олицетворяют собой соответственно гуманитарную и естественно-научную стратегии исследований в современной психологической науке.[3]

Надо отметить, что выделение двух стратегий научного познания характерно не только для психологии, но и для многих других наук. Отслеживающие этот процесс философы и науковеды замечают, что в последнее время гуманитарный идеал научного познания (которому соответствуют неклассический и постнеклас-сический идеалы рациональности) постепенно вытесняет естественно-научный тип мышления даже в естественных науках [99]. Некоторые наблюдатели выражают опасение, что наука может вообще исчезнуть как особый способ освоения действительности, поскольку научная истина все больше и больше теряет'объективность, приобретая зависимость от ценностей, целей, установок, интересов живущего в мире человека, сближаясь поэтому с искусством и религией, а научные концепции все больше напоминают мифы, образы, метафоры, созданные человеком для решения личностных задач. Эта точка зрения особенно отстаивается сторонниками постмодернистского взгляда на мир.[4]

³ При всей «модности» постмодернизма он подвергается обоснованной критике многими философами.

На наш взгляд, несмотря на изменение типа рациональности, наука все-таки останется как способ более рационального освоения действительности, чем искусство и религия¹. Как бы ни был заинтересован исследователь в создании отвечающей именно его потребностям и установкам «картины мира», она все же определяется не только этими потребностями или установками, а законами мира, в который включен и сам человек. Возможно, мы сможем обосновать эту позицию более подробно, когда познакомимся со структурой сознания как образа мира, в котором свое место занимают и субъективно-пристрастные его содержания (смыслы), и объективно-беспристрастные его составляющие (значения). На наш взгляд, наука занимается построением в коллективном сознании системы значений как обобщенных способов познания и деятельности человечества в созданном им мире², усваивая которые человек приобретает мощь и свободу в овладении этим миром.