Имманентный произведению анализ и эстетическая теория

Понятие художественного опыта, которое берет на вооружение эстетика и которое в силу стремления к пониманию находится в не­примиримом противоречии с принципами позитивизма, в то же вре­мя никоим образом не совпадает с получившим широкое распростра­нение понятием имманентного произведению, художественно-имма­нентного анализа. Анализ этот, в отличие от филологии представляю­щийся совершенно естественным, само собой разумеющимся для ху­дожественного опыта, без всякого сомнения знаменует решающий прогресс в науке. Целые отрасли искусствоведения, как, например, та, что изучала музыку чисто академически, не как живой организм, а шаблонно и формально, очнулись от своей фарисейской летаргии лишь после того, как смогли подняться до овладения этим методом, пере­став, как прежде, заниматься всем, чем угодно, только не изучением структурных вопросов произведений искусства. Но, адаптируясь к науке, художественно-имманентный анализ, посредством которого наука намеревалась излечиться от своей глухоты к искусству, сам при­обрел черты позитивизма, за рамки которого он стремился выйти. Та решительность, с которой этот анализ сконцентрировал все свое вни­мание строго на предмете, облегчает отказ от всего того, чего нет в наличии, чего не существует в произведении, являющемся фактом второй степени. И в области музыки мотивационно-тематический анализ, оказывающийся очень полезным средством против пустой и глупой болтовни, часто страдает ложной уверенностью в том, будто, разлагая произведение на основные материальные компоненты и их модификации, он понял то, что впоследствии, оставшись непонят­ным и в полном соответствии со столь аскетическим подходом, охот­но отдавалось на откуп дурной иррациональности. Художественно-имманентное рассмотрение не так уж далеко ушло от ограниченного, узкого кустарничества, хотя бы полученные им сведения и поддава­лись в большинстве случаев имманентной коррекции, как недоста­точная в техническом отношении информация. Философская эстети­ка, непосредственно соприкасающаяся с идеей художественно-имма­нентного анализа, все же осуществляет свои исследования в тех обла­стях, куда этот анализ не проникает. Ее вторая рефлексия должна от­бросить те содержательные моменты, на которые наталкивается этот анализ, и с помощью резкой критики проникнуть в содержание исти­ны. Диапазон художественно-имманентного анализа, замкнутого в самом себе, ограничен, сужен, что, разумеется, вызвано еще и стрем­лением отстраниться от общественной точки зрения на искусство, не дать ей повлиять на результаты анализа. То, что искусство, с одной стороны, является обособленной сферой, противостоящей обществу, а с другой — носит общественный характер, является законом для опыта его познания. Тот, кто постигает в искусстве лишь его мате-

риально-содержательную сторону, хвастливо называя это эстетикой, обы­ватель и невежда, ничего не смыслящий в искусстве, тогда как тот, кто воспринимает искусство только как искусство, делая это некоей преро­гативой, лишает себя возможности познать его содержание. Ведь содер­жание, в свою очередь, не может целиком превратиться в искусство, если не хочет уподобить его тавтологии. Способ рассмотрения, ограничиваю­щийся этим, не в состоянии постичь произведение искусства. Внутрен­няя структура произведения нуждается, пусть в очень значительной сте­пени и опосредованно, в том, что не является искусством.